Неточные совпадения
Я взошел в хату: две
лавки и стол, да огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель.
На стене ни одного образа — дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер. Я вытащил из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал раскладывать вещи, поставив в угол шашку и ружье, пистолеты
положил на стол, разостлал бурку
на лавке, казак свою
на другой; через десять минут он захрапел, но я не мог заснуть: передо мной во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами.
Несколько женщин, похожих
на привидения, стояли
на коленях, опершись и совершенно
положив изнеможенные головы
на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных
лавок; несколько мужчин, прислонясь у колонн и пилястр,
на которых возлегали боковые своды, печально стояли тоже
на коленях.
Въехав прямо в речку и миновав множество джонок и яликов, сновавших взад и вперед, то с
кладью, то с пассажирами, мы вышли
на набережную, застроенную каменными
лавками, совершенно похожими
на наши гостиные дворы: те же арки, сквозные
лавки, амбары, кучи тюков, бочки и т. п.; тот же шум и движение.
— Не знаю, где и спать-то его
положить, — молвила она наконец, — и не придумаю! Ежели внизу, где прежде шорник Степан жил, так там с самой осени не топлено. Ну, ин ведите его к Василисе в застольную. Не велика фря, ночь и
на лавке проспит. Полушубок у него есть, чтоб накрыться, а войлок и подушчонку, из стареньких, отсюда дайте. Да уж не курит ли он, спаси бог! чтоб и не думал!
Снял с себя мокрое платье и, что было посуше
положив под голову,
на лавке скоро заснул.
Да и змееныш Илюшка охулки
на руку не
клал и тоже тащил из своей
лавки жареным и вареным.
—
Полагаю! — отвечал протяжно Салов. — Разве вот что, — прибавил он, подумав немного и с какою-то полунасмешкой, — тут у меня есть и водится со мною некто купчишка — Вахрамеев. Батька у него уехал куда-то
на ярмарку и оставил ему под заведование москательную
лавку. Он теперь мне проигрывает и платит мне мелом, умброй, мышьяком, и все сие я понемножку сбываю.
Вдруг улыбка блеснула
на его лице, он встряхнул волосами, опять всем боком развернувшись к столу,
положил билет, взглянул
на всех профессоров поочередно, потом
на меня, повернулся и бодрым шагом, размахивая руками, вернулся к
лавкам.
— У них теперь никого и дома-то нет, кроме старухи, — говорила провожавшая ее Марфа Петровна. — Мужики
на Смородинке, Дуня в
лавке, Нюша у Пятовых, надо
полагать… В добрый час, Пелагея Миневна!.. Господи благослови!..
Он подошел к Гришке и торопливо шепнул ему что-то
на ухо; тот тряхнул волосами, приблизился к столу, взял стакан, залпом выпил вино, сел
на лавку и
положил голову в ладонь.
Он вошёл в вагон, наклонился и, легко подняв Зарубина,
положил его
на лавку, лицом кверху.
— Ну, что ж, поедем. А? Давай мотоцикл. — Потом помолчал и добавил, обращаясь к человеку, сидящему
на лавке: — Флейту-то
положите.
Но седой трясущийся человек
на лавке, в помещении дугинского ГПУ, флейты не
положил, а заплакал и замычал. Тогда Щукин и Полайтис поняли, что флейту нужно вынуть. Пальцы присохли к ней. Щукин, отличавшийся огромной, почти цирковой силой, стал палец за пальцем отгибать и отогнул все. Тогда флейту
положили на стол.
Вечером, для старших классов в 10 часов, по приглашению дежурного надзирателя, все становились около своих мест и, сложивши руки с переплетенными пальцами,
на минуту преклоняли головы, и затем каждый, сменив одежду
на халат, а сапоги
на туфли,
клал платье
на свое место
на стол и ставил сапоги под
лавку; затем весь класс с величайшей поспешностью сбегал три этажа по лестнице и, пробежав через нетопленые сени, вступал в другую половину здания, занимаемого, как сказано выше, темными дортуарами.
И когда Сима садился рядом с ним
на лавке — он,
положив на плечо или колено поэта широкую ладонь, тихонько просил...
После этого
на площадке, освещенной луною, собрались станочники, и даже в нашу юрту долетали их шумные разговоры. Станок жужжал, как рой обеспокоенных пчел… По временам ямщики поодиночке входили в избу, здоровались, переминались у камелька с ноги
на ногу и смотрели
на пришельца, как бы изучая его настроение. Островский не обращал
на все это ни малейшего внимания… Он сидел, согнувшись,
на лавке, против огня; по временам
клал в камелек полено и расправлял железной кочергой угли…
Бросила горшки свои Фекла; села
на лавку и, ухватясь руками за колена, вся вытянулась вперед, зорко глядя
на сыновей. И вдруг стала такая бледная, что краше во гроб
кладут. Чужим теплом Трифоновы дети не грелись, чужого куска не едали, родительского дома отродясь не покидали. И никогда у отца с матерью
на мысли того не бывало, чтобы когда-нибудь их сыновьям довелось
на чужой стороне хлеб добывать. Горько бедной Фекле. Глядела, глядела старуха
на своих соколиков и заревела в источный голос.
Спать улеглись, а Фекла все еще
клала в моленной земные поклоны. Кончив молитву, вошла она в избу и стала
на колени у
лавки, где, разметавшись, крепким сном спал любимец ее, Саввушка. Бережно взяла она в руки сыновнюю голову, припала к ней и долго, чуть слышно, рыдала.
А масленник сказал: «Это неправда. Мясник пришел ко мне покупать масло. Когда я налил ему полный кувшин, он просил меня разменять ему золотой. Я достал деньги и
положил их
на лавку, а он взял их и хотел бежать. Я поймал его за руку и привел сюда».
Потом, когда все разошлись, отец лег спать
на задней
лавке и меня
положил с собой, а мать легла у нас в ногах. И долго они разговаривали, почти до полуночи. Потом я уснул.
Шапочку, однако, все-таки надели, и Анна в этой же шапочке
положила девочку
на лавку под образ, а возле нее поставили ковшик с водою, чтобы «душка ее обмылась».
Взяла деньги Пелагея, медленно отошла к бабьему куту и, выдвинув из-под
лавки укладку,
положила туда деньги.
На глазах опять слезы у ней показались, а Абрам стоял перед братом, ровно не в себе — вымолвить слова не может.
И не во что было младенца
положить: ни зыбки, ни люльки, ни колыбельки — хоть
на пол под
лавку клади.
Ермак быстро дошел до поселка, прошел его весь взад и вперед,
на ходу отдал приказание отвести полоненную казаками женщину во двор усадьбы и сдать
на руки ключнице, вошел в свою избу, вынул из укладки мешок с засохшей травой, взял один из таких пучков наудачу, сунул в чистый холщовый мешочек и
положил в карман. Затем сел
на лавку, посидел с полчаса и пошел в строгановские хоромы.
Семен Иванович
положил Аленушку
на лавку. Она не подавала никаких признаков жизни.
Собрался совет и
на нем
положили, чтобы архипастырь остался блюсти столицу, в которой господствовало необычное смятение: все дела пресеклись, суды, приказы,
лавки и караульни опустели. Ударить челом царю и «плакаться» избрано было посольство, в числе которого поехал в Александровскую слободу и князь Никита Прозоровский.
Первые дни он хотя с трудом, но выносил дорогу. Потом это ему сделалось не по силам, и он принужден был остановиться в деревне, невдалеке от Вильны. Лежа
на лавке в крестьянской избе, он стонал в голос, перемежая стоны молитвами и жалея, что не умер в Италии. Однако припадки болезни мало-помалу стихли, больного опять
положили в карету и повезли дальше.
Они подошли к находившемуся недалеко от двери окну, заделанному крепкой и частой железной решеткой. Каземат представлял собой просторную горницу с койкой,
лавкой и столом. За столом сидел пленный мурза, облокотившись и
положив голову
на руки. О чем он думал? О постигшей ли его неудаче, о просторе ли родных степей, а быть может, и об осиротевшей семье, жене и детях?